В 1960 году, во время Олимпийских игр в Риме, Фукс и Никоноров впервые встретились в олимпийской деревне. Там был международный клуб — назначение его понятно из названия. Борис пришел туда вместе с партнерами после тренировки — понаблюдать за танцующими и веселящимися спортсменами, может, пообщаться, хотя с последним было чуть сложнее: Никоноров не знал английского. Присели на диван. Внезапно — сцена из романтической комедии: на колени к советскому боксеру приземляется миниатюрная девушка в свитере с тремя буквами — USA. Ситуация патовая. «Я, мягко говоря, опешил», — вспоминал Никоноров. Девушка ведь еще и поцеловала его. Это ж надо, уселась на колени, еще и чмокнула, да еще и все это — без предупреждения. Провокация — та самая, какими советских атлетов пугали перед отъездом на Игры!
Спортсмены, не только советские, а в принципе все, приезжали в Рим задолго до старта самой Олимпиады, и международный клуб был местом, где они проводили свободное от тренировок время. Здесь Фукс и Никоноров стали встречаться ежедневно.
19 августа газета Salina Journal, выпускающаяся в Канзасе, опубликовала фотографию американской гимнастки и советского боксера. Они танцевали, плотно прижавшись друг к другу. Это был бал спортсменов в олимпийской деревне.
Перед отъездом по своим странам, Никоноров дал американке свой домашний адрес — коммунальная квартира на Пятницкой улице в Москве.
Никоноров рассказывает, что после первого же послания от Фукс его вызвали в ведомство на Лубянке, где вежливо попросили прервать общение с американкой. Какой был выбор? Отправлять Дорис ответное письмо боксер не стал, вот только сама она о запрете на переписку не знала.
Потому послания от американки продолжали приходить в ящик квартиры на Пятницкой, а однажды Никоноров и вовсе получил от нее посылку. В упаковке была маленькая дырка, которая появилась явно не случайным образом. Боксера снова вызвали на Лубянку, на вопрос «Что в посылке?» он ответил что-то типа: «А вы сами не знаете?» А были там меховая куртка, рубашка, чулки для матери Бориса, туалетное мыло. Сотрудники в этот раз выражались куда более конкретно: либо ты, Борис, заканчиваешь переписку с этой американкой, либо сборная СССР по боксу обойдется без тебя.
«В конце концов принял нелегкое решение продолжать переписку, тем более что после присланных подарков не хотел оставаться в долгу. Собрал традиционный "русский набор" из водки с икрой, добавил к нему сувениры и отправил в Америку», — рассказывает спортсмен. Они начали общаться вновь, еще более тесно и часто, и в одном из писем Дорис выразила желание выйти за Бориса замуж, чего, конечно, произойти никак не могло. Его в очередной раз вызвали в комитет, в последний раз доходчиво объяснили, что переписка такого характера для советского человека крайне нежелательна, и на этот раз он все же согласился.
Три года спустя после первой встречи Никоноров и Фукс встретились снова, причем в Москве: американка в составе сборной приехала на турнир по спортивной гимнастике. «Понадобилось, я вам скажу, определенное мужество, чтобы после всех вызовов в Комитет госбезопасности решиться на встречу с ней. Подумал: будь что будет, купил букет гладиолусов и поехал на Малую арену», — описывал Борис.
Удача храбрых-то любит, так что смелого боксера она наградила встречей с любимой Дорис. После соревнований она даже побывала у него дома — в той самой коммунальной квартире на Пятницкой, на адрес которой писала письма. Борис говорит, что ей хватило такта не обратить внимания на те условия, в которых жил спортсмен-олимпиец. После этого Борис проводил спутницу в гостиницу, где они и расстались.
В 1964-м Никоноров был в статусе сильнейшего отечественного легковеса и должен был поехать на Олимпийские игры в Токио первым номером сборной. Там же он должен был вновь встретиться с Фукс, на тот момент запасной сборной США. Борис, любитель футбола, незадолго до старта Игр вышел на поле, вошел в неудачный стык и сломал ногу. Об участии в боксерском турнире в Токио можно было забыть, как и в принципе о поездке в Японию. А, значит, и о встрече с Дорис.
Хуже всего то, что к тому моменту спортсмен перестал получать от нее письма. В Токио она нашла партнеров Никонорова по сборной, которые потом, уже дома, рассказали боксеру: Дорис продолжала писать ему, однако ответа дождаться так и не могла. «А я ведь тоже не переставал писать после ее отъезда из Москвы, но все наши письма, догадываюсь, осели в архивах КГБ», — предположил Никоноров годы спустя.
То «прощай» в гостинице в Москве оказалось для Бориса и Дорис последним. С 1966-го спортсмен перешел на тренерскую работу, воспитывал будущих призеров Олимпиад, получал государственные награды. Женился. Фукс тоже продолжала жить, вышла замуж, причем дважды. Последнюю попытку связаться с ней Никоноров предпринял в 1989 году, когда оказался в США. Через знакомых он узнал, что Дорис не одинока, и решил отпустить ее.
Борис Никоноров умер в 2015 году в Москве в возрасте 76 лет. 81-летняя Дорис Фукс до сих пор живет во Флориде.
Автор Евгений Бакин